К сезону. УЖЕНИЕ В ЯНВАРЕ

II. УЖЕНЬЕ В ЯНВАРЕ

Январь — самый неблагодарный месяц для охотника-рыболова, так как за редким исключением, именно в случае сильных оттепелей, рыба берет на удочку очень вяло, а то так и совсем не берет. Больше всего ловят в январе налима и ерша; окунь же (на блесну и на живую насадку — мотыля, червя и пр.) берет только к концу месяца. Вообще, едва ли не самый добычливый и самый удобный способ ловли рыбы в эту глухую часть зимнего сезона — это ловля на поддев, т. е. поддевание рыбы на голые крючки без насадки. Способ этот, напоминающий багренье, однако, представляет очень мало интереса для настоящего охотника. Впрочем, и зимнее уженье подо льдом далеко не может равняться с ловлей на воде, и, по правде сказать, не очень большое удовольствие таскать вялую, полусонную рыбу точно из ямы.

Принадлежности зимнего уженья

Главную принадлежность зимней ловли составляет кроме удочек и насадок пешня, необходимая для прорубания льда, делания в нем круглых отверстий, т. е. лунок. Пешня — это четырехгранный, внизу заостренный кусок железа до аршина длиною, имеющий сверху помещение для деревянной рукоятки. Чтобы острие не гнулось, железо или закаливается, или на конец наваривается сталь; некоторые охотники делают даже стальные пешни и имеют их двух или трех размеров, от 3 фунтов для тонкого льда, до 12-ти — для толстого. Рукоятка пешни должна быть непременно точеная, лучше дубовая, с головкой, достаточно толстая, чтобы удобно было держать ее в руке, и длинная (около аршина); для того же, чтобы не утопить пешню, в головке рукоятки делается отверстие, в которое продевается ременная или бечевочная петля, надеваемая на руку во время прорубания льда. Последний выгребается из лунки железным совком, или деревянной лопаткой, или же сачком особого устройства; он состоит из железного или медного обруча в 4—5 вершков диаметром, прикрепленного к короткой деревянной рукоятке; сетка его, довольно частая, делается или из бечевки, или проволоки и не должна быть глубже четверти. Присяжные зимняки берут с собою еще следующие предметы: фонарь, для ночной ловли действительно необходимый, жаровню или ведро с угольями для согревания рук в большие морозы, дубовое ведро для живцов и, наконец, двухаршинные колья и рогожи для шалаша. Конечно, все это возится на место ловли в салазках. При ловле на червей и мотыля эту насадку москворецкие рыболовы держат в деревянных ящиках в форме искривленной табакерки (бобом) вершка в 3 длиною, крышка которой не открывается сверху, а откидывается сама собой вбок, параллельно дну червяшницы, так как движется на шпеньке у одного из боков. Такой ящичек, чтобы насадка не замерзла, хранится всегда за пазухой. Само собою разумеется, что костюм рыболова должен быть тепел и удобен, всего лучше меховой кафтан и ватные брюки; валеные сапоги при этом необходимы, но на случай оттепелей к ним полезно приделывать кожаные подошвы и обшивать с боков кожей.

Прорубать лунки следует там, где ожидают найти рыбу, вообще на более глубоких местах, хотя и недалеко от берега; на самой стреже рыба зимою не стоит, так как не может бороться с силою течения. Самое лучшее место для лунок — это над колодцами, т. е. подземными родниками, и такие места необходимо заблаговременно замечать, что не особенно трудно, так как они замерзают позднее, некоторое время образуя полыньи. Число лунок зависит как от количества снастей, так и знания места. Рубить лунки следует так, чтобы они имели вид усеченного конуса, основание которого (от 4 до 6 вершк. диаметром) находится на поверхности льда; нижние края лунки аккуратно обиваются, чтобы не были остры и не резали лесок. Крупные осколки льда выбрасываются совком или лопаточкою: когда же лунка наполнилась водою, то мелкий лед выкидывается сачком. Хотя рыба не особенно чутка зимою, особенно на глубине, но все-таки часто отходит от шума, производимого прорубанием лунки, и берет б. ч. немного спустя после ее окончания, так что благоразумнее делать лунки заблаговременно. Обыкновенно ловят из 3—5 лунок, находящихся на небольшом расстоянии одна от другой, но иногда число их достигает 15—20, особенно при ловле налимов. Завзятые рыболовы делают тут шалаш, или, вернее, загородку от ветра. Пойманную рыбу хранят или в ведре, или, если лед достаточно толст, в т. н. корытцах. Это простое углубление во льду, обыкновенно в форме корыта аршинной длины и полуаршинной ширины, реже обыкновенной круглой формы. В середине этого корытца делается сквозное отверстие, в которое выступает вода.

Ловля на поддев

Эта оригинальная и весьма добычливая ловля возможна только в таких местах, где рыба собралась на зимовку в большом количестве. Такими зимними становищами служат обыкновенно более или менее глубокие устья побочных рек и речек, а также ключевые ямы.

Ловля на поддев, в сущности, то же багренье, которое до сих пор еще в большом употреблении в зимнее время по нижнему течению южнорусских рек. Разница только в том, что в первом случае стоящая в воде или мимоидущая рыба зацепляется за крючки, поддерживаемая в постепенном движении; во втором, ощупав или высмотрев рыбу подо льдом, поддевают ее багром, т. е. большим железным или стальным крюком, насаженным на длинное ратовище. Очевидно, поддевать можно преимущественно мелкую и среднюю рыбу, багром же только крупную рыбу, редко менее 3 фунтов. В Средней России багренье почти неизвестно, но под Москвой, близ Мячкова, в устье Пахры, временем, преимущественно по перволедью, во время хода сюда рыбы из Москвы-реки на зимовку, забагривается довольно много крупной рыбы, преимущественно судаков, реже щук, налимов и разной белой рыбы (крупных язей, голавлей, шересперов). Здесь обыкновенно рыбу высматривают из проруби лежа на подстилке и чем-нибудь накрывшись, чтобы не отсвечивало.

В устье Пахры собирается на зимовку громадное количество ерша, уженье которого служит предметом особого промысла. Но среди зимы и в большие морозы ерш берет насадку (мотыля) очень плохо или не берет вовсе. В таком случае гораздо чаще удается вытащить ерша за бок, за кулачки (грудные перья) или за что придется, чем за рот. Поэтому когда клев ерша здесь прекратится, то начинают таскать его на крючки без насадки. Прежде ловили их на обыкновенные двойчатки (перекладинка из скрученных щетин с 2 поводками), но теперь вместо простых крючков стали навязывать к двойчаткам якорьки. Надо полагать, что мячковская ловля ершей на поддев дала мысль москворецким столичным охотникам попробовать этот же способ на яме, что у Большого Каменного моста, немного выше впадения Неглинки. Прежде (до 1887 г.) всю рыбу, собиравшуюся сюда на зимовку в огромном количестве, вылавливали неводами, но теперь неводная ловля в городском участке Москвы-реки запрещена, и вся москворецкая рыба составляет исключительное достояние рыболовов с удочками. В зиму 1887/88 года ловить на поддев начали слишком поздно, когда рыба уже поразошлась, но прошлою суровою зимою, с декабря по 15 марта, только на одной этой яме было взято на поддев не менее 500 пудов рыбы, которая почти вовсе не брала на насадку. За последнее время ловля на поддев значительно усовершенствовалась, особенно в этом году, начиная с крючков и кончая удильниками.

Ловля на поддев, как более грубая, требовала всегда более прочных снастей, чем обыкновенное зимнее уженье с насадкой. Вместо т. н. кобылок или колодок с коротким прутиком или китовым усом по необходимости употреблялись прочные и довольно длинные (до 2 арш.) можжевеловые удильники. Прочность и длина обуславливались сильными подсечками и большими размахами; в сильные морозы при подсечке переламывались не только кончики можжухи, но и самые шестики; кончики же из китового уса, даже толстые, ломались как стекло. На случай очень холодной погоды можно посоветовать обыкновенные можжевеловые шестики, употребляемые для ловли на донную в открытой воде, заменять обыкновенными хлыстами (т. е. камышом, оплетенным тонким кожаным ремешком), только пожестче. Хлысты эти не ломаются даже при 20-градусных морозах.

Лески для ловли на поддев должны быть очень крепки; как и всегда зимой, волосяные предпочтительнее шелковых, на которые скорее намерзает лед и которые чаще перерезаются острыми закраинами лунки. Лучше всего лески в 9—12 волос или даже больше, если есть очень крупная рыба.

Крючки для ловли на поддев самые удобные, конечно, тройные, т. е. якорьки, но в крайности они могут быть обыкновенными двойными, т. е. жерличными. Но москворецкие рыболовы, недовольные малым наружным, притом прямым, загибом продажных якорьков, стали приготовлять якорьки сами из самых острых английских крючков с длинными стержнями и с боковым загибом, причем спаивали их таким образом, чтобы 1-й крючок приходился выше 2-го, а 2-й выше третьего. Такой тройник необыкновенно цепок, и редкая рыба может избежать его при малейшем прикосновении. Количество якорьков на леске бывает различно, чаще всего их три- два привязано, т. ск., непосредственно (без поводков) к концам очень толстой перекладинки из щетины (иногда покрываемой для большей упругости лаком), а третий повыше, на самой леске. Перекладинки эти делают также из китового уса, колотого белого камыша (употребляемого для мебели), даже из тонкой медной проволоки. К средней перекладинке неподвижно прикрепляется более или менее тяжелое грузило, обыкновенно небольшая пуля (20 кал.).

Самая ловля очень проста, и успех ее зависит не столько от уменья, сколько от счастья. Ловят на одну или две удочки из двух смежных лунок, попеременно подергивая их гораздо более резкими толками и с большим размахом, чем при блеснении окуней. Если рыба стоит на осенней яме не густо, то чаще приходится задевать ее в то время, когда она начинает бродить, что бывает утром до полудня и отчасти ночью. Замечено, что в теплую и тихую погоду ловля бывает удачнее, чем в холодную и ветреную. Рыба задевается за что попало, но чаще под горло, грудь и брюхо. Разумеется, она очень часто срывается и, если сильно ранена крючком, засыпает, так что много ее пропадает совершенно напрасно, почему ловля эта составляет скорее достояние промышленника, чем охотника.